Как-то вечером барыня киска
возлежала на бархатной травке.
Кот помойный возник из-под лавки,
предложил кожуру от сосиски.
Передернулась киска и, гордо
поведя белоснежною шейкой,
грациозно взошла на скамейку.
Кот присел с озадаченной мордой.
Посмотрел он на профиль роскошный
белокурой усатой красотки
и решил, что кусочек селедки
вмиг поможет исправить оплошность.
«Эй, помойка, давай сознавайся,
где вчерашний селедочный хвостик?
Мы идем с ним немедленно в гости!..
Разрешите представиться? Вася!»
Киска глаз лишь один приоткрыла
и брезгливо хвостом постучала,
та морзянка хвоста означала:
«Вы мне с Вашей селедкой постылы!»
Бравый кот отступать малодушно
не привык. Почесал он за ухом,
встал, зевнул и откланялся сухо:
«Здесь становится жарко и скучно»
Сам же сгинул в потемках подпольных,
где спроворил живого мышонка,
весь вспотел от усердия гонки,
но вернулся собою довольный.
И добычу по-рыцарски бросил
к белым, царственно скрещенным лапкам.
Киска встала, поежилась зябко,
и наморщила розовый носик –
«У меня аллергия на мышек,
отпустите безмозглую нечисть!
Вижу я, что заняться Вам нечем…
Где у вас тут гуляют по крышам?!»
(Из дневника "Ягуся и к...")